Расул Гамзатов верен себе. В начале сентября отправил он телеграммы по давно знакомым адресам. Текст краткий: «Дорогой друг, мне хотелось бы познакомить Вас с Дагестаном по случаю небольшого грустного события в моей жизни»... Когда-то Расул Гамзатов написал, что он «всем сущим поколениям ровесник». И добавил:
…коль человек – поэт, то у него
Меж датами рождения и смерти
Нет, кроме молодости, ничего.
Он давно седоголов, но как-то даже не верится, что ему шестьдесят. И в Махачкалу приехали друзья, чтобы поздравить поэта с днем рождения. Пришли письма и телеграммы из разных городов и стран. А сколько еще подоспеет добрых пожеланий и слов благодарения, когда о «грустном событии» узнают читатели! Его давние строки – «все больше в неспокойном мире моей становится родни» – утверждены самой жизнью, поэтическим творчеством, снискавшим широчайшую известность и преданную любовь миллионов.
Помню, как в Москве, в Центральном доме литераторов, отмечали девяностолетие его отца – крестьянина, мудреца и народного поэта Дагестана Гамзата Цадаса. Был еще жив Александр Трифонович Твардовский. И он сказал тогда знаменательные слова. Сама история однажды выдвигает поэта, который говорит слово от имени своего народа и открывает его душу перед соседями и друзьями по всей стране. Это закономерность, таким стал для аварцев Гамзат Цадаса. Но редкий выбор судьбы в том, что сын его, Расул Гамзатов, сумел сказать слово от имени огромной страны, и высокие звезды его поэзии засветились ярко в подлунном мире.
Два сына старого Гамзата сложили головы на войне. Ахильчи скрыли черноморские волны под Севастополем, Магомед был смертельно ранен под Сталинградом. Отец еще надеялся застать сына живым и вместе с Расулом отправился в балашовский госпиталь. Это было первое дальнее путешествие Расула Гамзатова. Кончилось оно печально – отец посадил березку над свежей могилой Магомеда и произнес скупые слова о том, как далеко раздвинулись границы цадинского кладбища. Не там ли, у берегов Волги, истоки рождения гамзатовского реквиема, что спустя много лет в далекой Хиросиме при встрече с журавлями, прилетевшими из Сибири, отозвались в душе поэта:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Мать поэта Хандулай снимала башмаки, чтобы не нарушать покой в горской сакле, когда отец садился за работу. Отличавшегося веселым и непоседливым нравом Расула отец привязывал к стулу сыромятным ремнем, заставляя сызмальства оценить тяжелый труд стихотворца. Старый Гамзата был удивлен и обрадован тем, что третий его сын сочинил первое свое стихотворение, когда, лежа на бычьей шкуре на крыше горской сакли, увидел в небе над аулом Цада первый самолет...
То был радостный праздник: вся Авария встречала легендарного летчика из чкаловской тройки – Байдукова. Мог ли подумать тогда горский мальчишка, что он сам, став народным поэтом, народным депутатом, облетит весь мир, а томик его стихов возьмет в путешествие по просторам Вселенной Виталий Севастьянов?
Звезды детства родного, песни матери, сказки отца, легенды, и сказания древнего Кавказа всегда звучат в душе поэта, рождая строки удивления и чуда, любви и надежды, боли и сострадания. Там, в горах Дагестана, проросли в душе поэта добрые всходы, отозвавшиеся пронзительными стихами, обращенными к отцу, и там же родился страстный призыв «Берегите матерей!», взлетевший над всей страной не только со страниц его книг, но и с трибуны комсомольского съезда...
Первыми ценителями стихов Расула Гамзатова оказались по воле случая Николай Тихонов, Петр Павленко и Владимир Луговской. Они приехали в Аварию по поручению Максима Горького, откликнувшегося на просьбу Гамзата Цадаса «прислать в горы хороших писателей». Одну из первых поэм Расула Гамзатова о краснодонцах перевел на русский язык Илья Сельвинский. Ректор Литературного института в Москве Федор Гладков, обладая даром провидца, зачислил юного горского поэта в число студентов, несмотря на пестроту от красного карандаша на страницах его диктанта. Одно из первых предисловий предпослал гамзатовским строкам Самуил Маршак, назвав его «идущим навстречу». Большое участие в судьбе поэта приняли в разное время Александр Фадеев и Корней Чуковский, Александр Твардовский и Константин Симонов.
Переведенные на русский язык Яковом Козловским, Наумом Гребневым, Еленой Николаевской, Владимиром Солоухиным, Юлией Нейман, Яковом Хелемским, Юнной Мориц поэзия и проза кавказца родом из аула Цада вышла к миллионам читателей в нашей стране и за ее рубежами. Дерево поэзии Пушкина, привитое отцом поэта на аварской земле, стало дорогим талисманом для его сына. Расул Гамзатов и сам перевел на родной язык «Полтаву» и «Медный всадник», стихи Лермонтова и Блока. «И теперь,– не раз говорил он, приезжая в Москву,– я привожу в столицу три поэтических венка: первый – к Мавзолею Ленина, второй – Неизвестному и всем известному солдату, уничтожившему зло нашего века – фашизм, третий – великому Пушкину».
В сорок лет Расулу Гамзатову была присуждена Ленинская премия, сразу же за порогом пятидесятилетия стихотворец был отмечен Золотой звездой Героя Социалистического Труда. Более двух десятилетий народ избирает его в высший орган государственной власти, и ему оказывается высокое доверие быть членом Президиума Верховного Совета СССР. Полпредом великой страны Расул Гамзатов был в Мозамбике, где вручал международную Ленинскую премию президенту Самора Машелу; встречался в Фиделем Кастро и Индирой Ганди; дружил с Пабло Нерудой и Назымом Хикметом...
Сын маленького народа, сошедший в долину поэзии с горных вершин Кавказа, был поднят заботливыми руками Советской власти, великой силой дружбы народов за яркий талант, созвучный времени, за гражданственность и лиричность сердца, откликающегося на тревоги и боли мира. «Двадцатый век. Нельзя жить иначе» – это кредо Расула Гамзатова, коммуниста, нашего современника, поэта и гражданина.
Однажды на школьном уроке учитель попросил юного Расула показать на карте Белоруссию. Расул взял указку и обвел ею полстраны, захватив Урал и Енисей. За незнание ему была уготована двойка. Но спустя многие годы, стоя с непокрытой головой у стен Брестской цитадели, поэт написал:
На критику я отвечаю редко,
Обиду в сердце долго не ношу,
Но, мой учитель, давнюю отметку
Исправьте… Я почтительно прошу.
Я оказался прав.
Поверьте чуду...
Да, это чудо – и Белоруссия в самом деле бескрайняя: повсюду ныне славятся ее отвага, мастерство и честь; ее грузовики гудят в Сибири, ее поэтов любит Дагестан...
Силу великой дружбы и братства поэт воспел в стихах о Грузии и Армении, Азербайджане и Болгарии; она, эта сила, в его неразрывной, искренней связи с замечательными мастерами слова, представляющими и наш великий Союз, и «планету – прекрасную мулатку». В его стихах и многоликие рассветы, и краски тревожного мира. Горцу, рожденному в Дагестане, поэты подарили целый мир, которого были лишены веками его храбрые предки. Ощущение величавого простора, твердая уверенность, что за ним всегда стоят миллионы мужественных мужчин и прекрасных женщин, сограждан и земляков, дают силу его искрометному я мудрому таланту.
Есть и еще одна особенность у стихов Расула Гамзатова. Всегда и всюду звучат в душе поэта любимых женщин имена, а он все еще числит себя в долгу у прекрасной половины рода человеческого. Лирические стихи, поэмы «Горянка», «Берегите матерей», «Остров женщин» – это гимн любви.
А новаторская проза удивительной по сплаву мудрости, афористичности и лукавому озорству книги «Мой Дагестан»? Старик Абуталиб, старый друг его отца и друг самого Расула, пастух, саманщик, лудильщик, зурнач, красный партизан и народный поэт Дагестана, стал любимым и добрым спутником миллионов читателей. Благодаря переводчикам он встретился с Тартареном из Тараскона во Франции, а под каталонскими звездами с Дон Кихотом и продолжает свое доброе шествие по весям и странам. А надписи, что замечены, были острым и лукавым глазом поэта на колыбелях и винных рогах, на скальных утесах и кинжалах? А бьющие не в бровь, а в глаз сатирические строки и эпиграммы?
Недавно закончено издание пятитомного собрания произведений Расула Гамзатова. А он продолжает трудиться так же неистово, как и в молодые годы,– рождаются страницы новой книги «Суд идет», пишутся главы «Моего Дагестана», собирается книга о России, задуман «Календарь гор»... И он по-прежнему в центре дел и событий своего Дагестана, своей страны, своего времени.
Несколько дней назад позвонил ему в Дагестан – нет Р. Гамзатова на месте. Улетел в далекий Нукус, там, в Каракалпакии, декада литературы и искусства его родной республики. Через несколько дней звонит Р. Гамзатов – прилетел в Москву на заседание Президиума Верховного Совета СССР. И так всегда. Этим летом он летал в Литву и Чехословакию, ездил в Ясную Поляну, побывал у Есенина в Константинове и, конечно, в родном Хунзахе, в ауле детства Цада. Сколько поэтических вечеров, встреч было у него только в последние месяцы!
А годы мелькают – один за другим.
«В моей семье четыре критика и только один поэт»,– когда-то шутливо сказал он о жене Патимат и дочерях – Зареме, Патимат и Салихат. За последние годы число «критиков» в семье прибавилось – в канун юбилея появилась на свет третья внучка. «Теперь у меня остров женщин»,– смеясь, говорил он, принимая поздравления.
Сегодня в Махачкале друзья, собравшиеся на торжества, скажут похвальное слово народному поэту, пожелают ему здоровья и новых вершин в творчестве. На этом празднике советской многонациональной литературы будут не только ее полпреды, там незримо будут присутствовать миллионы читателей.
Я не знаю, что он скажет в день своего юбилея. У него всегда свое слово, слово Расула Гамзатова.
Читателям «Советской культуры» поэт только что передал новый цикл горских сонетов, переведенных с аварского Яковом Козловским. Прочитайте их и вспомните давно написанные Расулом Гамзатовым строки:
Я буду, юн,
Пока слагаю песни,
Забыв про возраст
Раз и навсегда.
1983 год
Мамлеев, Д. Всем сущим поколениям ровесник [Текст]: К 60-летию со дня рождения Расула Гамзатовича Гамзатова (1923 – 2003)/ Дмитрий Федорович Mамлеев [1929 – 2012]// Советская культура.- 1983.- Сентябрь.
Дмитрий Федорович Mамлеев (1929 – 2012) – журналист
Комментариев нет:
Отправить комментарий