ПРИЗНАНИЕ НАРОДА

Ираклий Абашидзе

Открытие Дагестана — вот что такое, прежде всего, для меня творчество Расула Гамзатова. Расул Гамзатов проявил подлинный поэтический героизм, прославив свой народ, величие родной культуры. Ведь до Октябрьской революции Дагестан представлял собой маленький островок на нашей планете, и на протяжении веков голоса его сыновей не доходили до цивилизованного мира. А что касается истории героической борьбы его народов за свободу и независимость, так же, как и романтических кавказских страниц русской классической литературы XIX века, это еще более углубляло интерес «большой земли» к этому таинственному острову. Именно Расулу Гамзатову, большому советскому поэту, истинному сыну нашей эпохи, нашей партии, своего народа суждено было выполнить эту благородную миссию — совершить поэтическое открытие Дагестана.

Творчество Расула Гамзатова, его чудесные стихи и поэмы, в особенности его мудрая книга «Мой Дагестан», вводят нас в этот мир, в эту прекрасную страну, в ее суровую природу. «Я пел о суровой красе Дагестана,—говорит поэт.— Там деревья с трудом коренятся на скалах, всюду камни, как горцы на сходке, стоят». Творчество Расула Гамзатова открывает перед нами удивительных людей, рассказывает «о старцах седых, что лезгинку плясали, как будто бы жить начинали сначала»; рассказывает о девушке, «что встречая меня, проходила смущенно и поспешно лицо прикрывая платком»; об удалых джигитах: «там к невесте сватов засылать не годится, коль медведя поймать не умеет жених»...; рассказывает о людях, святая святых для которых — «непреложный закон человеческой дружбы — самый мудрый на этой планете закон»; и, наконец, творчество Расула Гамзатова восторженно обращается к родному народу: «Обладаешь ты сердцем, как море просторным, хоть селился в теснинах во все времена...» И наверное не ошибемся также, если книгу «Мой Дагестан» назовем «Моя Планета», ведь эту книгу Расул Гамзатов писал, следуя заветам своего знаменитого отца: «Отсюда я видел всю родину нашу, отсюда я видел всю нашу планету». Поэт дает затем своеобразное разъяснение названия этой книги: «В Калькутте, в доме великого Рабиндраната Тагора, я видел нарисованную птицу. Такой птицы на земле нет и не было никогда. Она родилась и жила в душе Тагора, она плод его фантазии. Но, конечно, если бы Рабиндранат никогда не видел настоящих земных птиц, то он не мог бы создать и образа своей чудесной птицы. У меня тоже есть такая чудесная птица — мой Дагестан... Не потому, что он мой по принадлежности, а потому что мое представление о нем отличается от представления других людей».

Конечно, здесь не только о Дагестане идет речь, здесь его — Расула Гамзатова — восприятие всей нашей планеты, и он не смог бы нарисовать эту маленькую птицу так привлекательно, если бы не видел ту большую и если бы уже не имел о ней определенного представления, «отличающегося от представления других людей». И на самом деле, в этой книге обрисован не только Дагестан, который «связан с великой Москвой воедино», и не только наша великая Родина, но и вся наша планета, увиденная с недоступных высот Кавказа, увиденная из Гуниба и Хунзаха. вьющихся тропинок Цада, из Ахульго и знойных прикаспийских степей. Как хорошо виден отсюда и Дагестан, и вся наша великая страна. Вся наша планета.

И вот возникает все тот же наивный вопрос: а все же откуда лучше видна наша планета — из космического корабля или отсюда, из маленького Дагестана? Наверное, прав Расул Гамзатов — из Страны гор. Из космического корабля, возможно, совсем не виден маленький Дагестан, где «и старуха земля ускоряет вращение под кипучие звуки лезгинки лихой». А видеть людей возможно только из Дагестана, только из аула Цада, только из Чаргали, маленького грузинского горного селения, только из Вешенской, с берегов тихого Дона...

И все же «Мой Дагестан» это прежде всего сам Дагестан. Да, Дагестан, и эту книгу хочется назвать и маленькой энциклопедией Дагестана. Маленькой, но почти универсальной: исторической, этнографической, литературной... Эта мудрая книга была написана Расулом Гамзатовым в период расцвета его творческих сил, или же, как он сам говорит: «Я границу двух возрастов переступаю, люди стали уже седину замечать».

В многообразном творчестве Расула Гамзатова особое место занимает тема Грузии. Не знаю, может, мне это кажется, но стихи о Грузии особо сверкают в лирике Расула Гамзатова. Из этих стихов для меня исключительно дорого стихотворение «Леки», посвященное моей дочери, когда ей было два года (леками в Грузии с давних времен называют жителей Дагестана).

Позади остались реки,
Гор заснеженных хребты.
В дом к тебе явился Леки,
Отчего ж не плачешь ты?

Иль тебе в кругу домашних
Целый вечер напролет
О моих набегах страшных
Мама песен не поет?

Мной пугали в давнем веке
Малышей своих они:
«Спи, не то прискачет Леки,
Баю-баюшки. Усни!..»

И далее:

День прошел, у перевала
Ходит месяц в облаках,
И спокойно задремала
Ты у гостя на руках.

По ущельям мчатся реки
И тебе в твоем краю
Напевает добрый Леки
«Баю-баюшки-баю».

Как много сказано в этом маленьком стихотворении!

Четверть века прошло с тех пор. Вот сколько лет дружбы связывает меня с Расулом Гамзатовым, и в этой дружбе я никогда не чувствовал разницы в годах между нами, тем более сегодня, когда и ему уже исполнилось 50 лет. Да, 50 лет исполняется Расулу Гамзатову. А я ведь его всегда считал юношей.

С Расулом Гамзатовым я впервые познакомился... Нет, я не помню, когда и при каких обстоятельствах произошло наше знакомство.

Но я хочу начать с более раннего периода.

В 1934 году, вместе с другими видными грузинскими писателями я был делегатом первого Всесоюзного съезда писателей СССР и, кажется, самым молодым среди участников съезда. На все и всех смотрел широко раскрытыми глазами, жадно ловил каждое слово. Я наяву видел моих любимых писателей — Горького, Серафимовича, Алексея Толстого, Шолохова, Федина, Гладкова, Вересаева, Пастернака, Тихонова, Фадеева, Леонова, Новикова-Прибоя, Бабеля, Тычину, Рыльского, Тренева и зарубежных писателей — гостей нашего съезда.

В кулуарах съезда, во время перерыва, фотограф, только что запечатлевший на пленке образы иностранных гостей — Андрэ Малро и Мартина Андерсена Нексе, решил, очевидно, сделать экзотический снимок и подошел к группе грузинских писателей. Он обратился к одетому в белую черкеску нашему старейшему драматургу Шалве Дадиани с просьбой сфотографироваться с подошедшим вместе с ним седым человеком.

— Знакомьтесь! Славный поэт Дагестана — Гамзат Цадаса,— обратился он к Шалве Дадиани.

Шалва Дадиани с привычной ему вежливостью тотчас согласился сфотографироваться и уже сам представил нам славного поэта Дагестана. Он поочередно называл фамилии грузинских писателей: Табидзе, Яшвили, Джавахишвили, Киачели; мою фамилию он не назвал, предполагая, очевидно, что пока еще ни о чем не могла свидетельствовать моя фамилия, тогда еще неизвестного молодого поэта. В то время советские писатели почти не знали лично друг друга, и Гамзат Цадаса и Шалва Дадиани лишь своим одеянием привлекали всеобщее внимание. Именно на этом съезде закладывался фундамент личных контактов и дружбы литераторов.

Пять лет спустя мы вновь встретились с Гамзатом Цадасой.

В 1939 году Советское правительство наградило орденам и медалями Советского Союза первую группу писателей нашей Великой страны. Среди них был и я, кажется, самый молодой из всех награжденных. Вскоре нас пригласили в Москву за получением наград. В приемную Михаила Ивановича Калинина, где уже собрались отмеченные наградами представители всех республик Советского Союза, вошли и мы — группа грузинских писателей, предводительствуемая одетым в черкеску цвета соломы Шалвой Дадиани. И вдруг, пересекая весь зал, к нему направился седой человек. Это был Гамзат Цадаса. Они обнялись по-братски. Затем Гамзат поздоровался с нами, и завязалась непринужденная беседа не как со старыми знакомыми, а как со старыми, любимыми друзьями. Гамзат Цадаса был взволнован и, как мне показалось, больше, чем на том съезде, пять лет тому назад. Об этом его волнении напишет Расул Гамзатов, спустя много лет в своей книге «Мой Дагестан»: «В 1939 году мой отец ездил в Москву получать орден. В то время это было большое событие!..»

С Расулом Гамзатовым я впервые познакомился... Наверное, тогда, когда он только что окончил Литературный институт имени М. Горького в Москве. Спокойный, уравновешенный — таким мне показался он с первого взгляда, но очень скоро я убедился, что первое впечатление обманчиво. Я увидел другого Гамзатова—с диаметрально противоположным характером. Вечно взволнованный, непоседа—именно таким был (и всегда должен быть) Расул Гамзатов. Я не могу сейчас его представить иным так же, как не могу представить иной горную реку Андийское Койсу.

Расул Гамзатов — на трибуне блещет острословием...

Расул Гамзатов — неутомимый собеседник в кругу друзей- литераторов...

Расул Гамзатов — громко смеющийся в Московских издательствах...

Расул Гамзатов — лихо пляшущий лезгинку...

Расул Гамзатов — возмутитель спокойствия московских гостиниц...

Расул Гамзатов — в самолетах, поездах, автобусах дальних рейсов...

Расул Гамзатов — за границей...

Расул Гамзатов — в Тбилиси...

В Тбилиси сегодня Расула Гамзатова считают своим, грузинским поэтом. Его стихи любит грузинский читатель, его книга прекрасно звучит на грузинском языке.

А началась эта дружба весьма странно. Примерно двадцать лет тому назад мы отмечали 250-летний юбилей классика грузинской литературы Давида Гурамишвили. На эти торжества мы, конечно, пригласили друзей из Дагестана и среди них в первую очередь Расула Гамзатова. На торжественном вечере в Тбилисском оперном театре прежде, чем предоставить слово Расулу Гамзатову, движимый желанием несколько развеселить присутствующих, я в шутку сказал: «Слово предоставляю представителю того народа, который похитил нашего Давида Гурамишвили, пленил его и увез в далекие Кавказские горы». В аудитории раздались только редкие, неуверенные аплодисменты, в зале внезапно повисла кладбищенская тишина. Я почувствовал странную неловкость — никак не мог ожидать подобной реакции на мои слова от культурной тбилисской аудитории. Выручил меня сам оратор. Он спокойно, без волнения, с доброй и полной лукавого юмора улыбкой начал свою речь: «Я очень сожалею, что мои предки совершили столь нетактичный поступок, они, конечно, представления не имели, что пленили именно великого поэта; они похитили человека, который, очевидно, выглядел богачом. А то, что этот человек являлся великим грузинским поэтом Давидом Гурамишвили — об этом они узнали спустя много лет — после победы Великой Октябрьской социалистической революции...» Зал разразился аплодисментами, я уверенно выпрямился и с облегчением вздохнул, а Расул Гамзатов, уже одержавший победу, продолжал: «Вообще-то говоря, вы — грузины и не должны на нас быть в обиде: похитили князя, а вернули великого грузинского поэта, классика грузинской литературы, классика всех литератур Советского Союза». Зал рукоплескал беспрестанно, я убедился: аудитория встретила появление на трибуне оратора молчанием лишь потому, что Грузия еще не была знакома с молодым дагестанским поэтом. Спустя десять лет, аудитория уже не молчала в том же театре, на торжественном вечере, посвященном 800-летнему юбилею великого грузинского поэта и мыслителя Шота Руставели, когда я вновь предоставил слово Расулу Гамзатову. Долго, очень долго зал рукоплескал «Леку», не давая ему возможности начать свое выступление.

Расул Гамзатов уже был широко популярен в Грузии, и как поэт, и как оратор.

Славный юбилей народного поэта Дагестана, выдающегося советского писателя Расула Гамзатова отмечает не только его благодарная родина, Советский Дагестан, но и вся литературная общественность нашей страны. Расул Гамзатов—один из ярких, самобытных представителей советской поэзии. Его слава и всенародное признание — это то прекрасное явление пашей советской действительности, когда поэтическое слово малых народов, при помощи русского языка, обогащает сокровищницу духовной культуры всей великой Советской страны, превращаясь в достояние всех братских республик нашей многонациональной Родины.

Поздравляю моего дорогого Расула!

1973 год

Абашидзе, И. Признание народа [Текст]: Эссе о Расуле Гамзатовиче Гамзатове (1923 – 2003)/ Ираклий Виссарионович Абашидзе [1909 – 1992]// Дагестанская правда.- 1973.- 5 сентября.

Ираклий Виссарионович Абашидзе (1909 – 1992) – поэт, государственный деятель, Герой Социалистического Труда