Веселый в старину обычай был:
Когда в семье у горца сын рождался,
Чтобы из сердца выпустить свой пыл,
За пистолет мужчина горский брался.
Когда в семье у горца сын рождался,
Чтобы из сердца выпустить свой пыл,
За пистолет мужчина горский брался.
На радостях созвав своих друзей
И всю родню на бурное застолье,
Отец, удачи ждавший столько дней,
Склонялся над сыновьим изголовьем.
И всю родню на бурное застолье,
Отец, удачи ждавший столько дней,
Склонялся над сыновьим изголовьем.
В разгар пирушки сына доставал
Он с гордостью из горской колыбели
И в потолок, прицелившись, стрелял
Так яростно, что женщины бледнели.
Он с гордостью из горской колыбели
И в потолок, прицелившись, стрелял
Так яростно, что женщины бледнели.
И имя сына он произносил
Торжественно… А гости привставали
И, кто на что горазд из горцев был,–
Все в балку потолочную стреляли.
Торжественно… А гости привставали
И, кто на что горазд из горцев был,–
Все в балку потолочную стреляли.
И пулями на матице они
Писали имя нового джигита,
Чтоб в прошлое не канули те дни
И имя горца не было забыто.
Писали имя нового джигита,
Чтоб в прошлое не канули те дни
И имя горца не было забыто.
И если сын достоин был отца,
То имя красовалось в доме вечно.
Но если вырастал он в подлеца,
Отец крушил жилище бессердечно.
То имя красовалось в доме вечно.
Но если вырастал он в подлеца,
Отец крушил жилище бессердечно.
И матицу, и балки, как дрова.
Сжигал жестоко он, облив бензином,
Умолкла чтоб недобрая молва
И горы позабыли имя сына.
Сжигал жестоко он, облив бензином,
Умолкла чтоб недобрая молва
И горы позабыли имя сына.
Мой Дагестан, на матице твоей
Прославленных имен стоит немало!
Ты помнишь всех великих сыновей,
И юношей, и древних аксакалов.
Прославленных имен стоит немало!
Ты помнишь всех великих сыновей,
И юношей, и древних аксакалов.
Но имя есть великое одно,
Не пулями написано – стихами!
Вовеки не состарится оно
И, как вчера, и завтра будет с нами!
Не пулями написано – стихами!
Вовеки не состарится оно
И, как вчера, и завтра будет с нами!
И всем его завистливым врагам
Не суждено увидеть дым над крышей…
Мы не сожжем, что дорого так нам,
И слова осужденья не услышим.
Не суждено увидеть дым над крышей…
Мы не сожжем, что дорого так нам,
И слова осужденья не услышим.
Нет, не на балке, а на небесах
Написано уже Поэта имя…
Твердят его сосновые леса,
Раскачивая кронами своими.
Написано уже Поэта имя…
Твердят его сосновые леса,
Раскачивая кронами своими.
И вторит эхо горное его,
И бурная Койсу о нем рокочет.
И в Дагестане нет ни одного
Ребенка, что читать его не хочет.
И бурная Койсу о нем рокочет.
И в Дагестане нет ни одного
Ребенка, что читать его не хочет.
Расул Гамзатов! Это на века…
Ведь он гигант поэзии Кавказа.
И не поглотит времени река
То имя, что бесценнее алмаза.
Ведь он гигант поэзии Кавказа.
И не поглотит времени река
То имя, что бесценнее алмаза.
Оно сияет сверху, как звезда,
Нам путь в ночи кромешной озаряя.
И будет так отныне и всегда,
Ведь жизнь свою мы по нему сверяем.
Нам путь в ночи кромешной озаряя.
И будет так отныне и всегда,
Ведь жизнь свою мы по нему сверяем.
Перевод с аварского языка Марины Анатольевны Ахмедовой-Колюбакиной
Зайнулабидов, М. Стихами начертанное имя… [Текст] Стихотворение
памяти Расула Гамзатовича Гамзатова (1923 – 2003). Перевод с аварского языка/ Максуд
Магомедович Зайнулабидов; переводчик Марина Анатольевна Ахмедова-Колюбакина//
Литературная газета.- 2016.- 15 ноября.
Максуд Магомедович Зайнулабидов – поэт, переводчик, член Союза
писателей России, заслуженный работник культуры Республики Дагестан
Комментариев нет:
Отправить комментарий